Русская Православная Церковь на Дальнем Востоке в 30-40-е годы XX века
Священник Дионисий Поздняев
10.01.2008
События 1917 года в России и массовая эмиграция в страны Восточной Азии (по некоторым оценкам в Китай — до 500 ООО беженцев) привели к существенным изменениям в церковной жизни Китая, Кореи и Японии. В Китае нашли пристанище сразу несколько архиереев, прибывших из Забайкалья и с Дальнего Востока. Стремление к упорядочению церковной жизни в условиях оторванности от Московской церковной власти привело к образованию в 1921 году Пекинской и Харбинской епархий, находившихся в ведении Зарубежного Архиерейского Синода.
С канонической точки зрения образование этих епархий невозможно признать законным деянием. Ярче всего это можно проиллюстрировать многочисленными нарушениями при создании Харбинской епархии. Храмы на территории Северо-Восточного Китая с 1907 года находились в ведении Владивостокской епархии. К 1921 году связи между Владивостоком и Харбином оставались достаточно активными, более того, советская власть на Дальнем Востоке не утвердилась окончательно к тому времени. На момент провозглашения Харбинской епархии правящий архиерей, Преосвященный епископ Владивостокский Михаил, находился в Харбине, однако архиереи, принимавшие участие в учреждении Харбинской епрахии, не сочли необходимым не только пригласить его на свое собрание, но даже и не поставили его в известность о фактическом отчуждении от Владивостокской епархии нескольких ее благочинии. Мотивы провозглашения новой епархии носили не только политический характер, но были продиктованы и соображениями экономического порядка. В целом же вопиющее нарушение церковных канонов нельзя считать опраданным чем-либо. Более того, известна позиция митрополита Токийского Сергия (Тихомирова), не нашедшего причин к перемене юрисдикцонной принадлежности Православной Церкви в Японии. Его примеру следовал и начальник Русской Духовной Миссии в Сеуле (ему это, правда, было сделать проще в силу фактической колонизации Кореи Японией).
В 1928 году митрополит Сергий (Страгородский) обратился к архиепископу Пекинскому Иннокентию (Фигуровскому) с просьбой доложить о состоянии церковных дел, однако владыка Иннокентий ответа он так и не дал, опасаясь, что Московская церковная власть стремится разрушить Православную Церковь за рубежом и отобрать храмы в Китае в угоду властям СССР. Следует сказать, что опасения эти не были беспочвенными — советские дипломаты предпринимали неоднократные попытки захвата церковной собственности в Китае, однако правительство Китая не признало атеистические власти правопреемником Российской Империи в вопросе владения церковным имуществом (Подробнее об этом в статье Ксении Кепинг «А Belated Remark on 1994 Article of Bruce A. Ellemanw Journal of Oriental Studies, Hong Kong, 1996 vol. XXXIV c. 93-100).
Окончательно церковный раскол оформился в 1928 году, когда ни один из архиереев на территории Китая не счел возможным подчиниться Указу Временного Московского Священного Синода от 20 июня 1928 года, отстранявшего от церковного послушания клириков, не принявших гражданство СССР. Фактически этот указ спровоцировал усугубление церковного раскола на Дальнем Востоке.
Церковная жизнь в Китае в 20-30 годы характеризуется постоянными конфликтами между правящими архиереями Харбинской и Пекинской епархий. В условиях удаленности от Архиерейского Зарубежного Синода их правящие архиереи претендовали на первенство в пределах Восточной Азии. Споры между ними касались также и границ епархий, принадлежности приходов, расположенных вдоль КВЖД, а также статуса и порядка открытия Подворий Пекинской Миссии на территории Харбинской епархии.
К особенностям церковной жизни можно отнести существование в Харбине Подворья Камчатской епархии во главе с архиепископом Нестором (Анисимовым), сохранившим свой прежний титул и не посчитавшим возможным принять предложение возглавить одно из викариатств Харбинской епархии и управление Миссией в Корее.
Долгое время в Шанхае существовал приход, не подчинявшийся правящему Пекинскому архиерею, но перешедший под омофор митрополита Евлогия (последний в ответ на просьбы из Шанхая рекомендовал церковной общине по вопросам юрисдикционным обращаться к митрополиту Сергию, однако письма шанхайских прихожан в Москву оставались безответными, в связи с чем община Свято-Николаевского прихода в Шанхае в результате перешла в ведение владыки Евлогия).
Китайское духовенство во главе с протоиереем Сергием Чан, недовольное фактическим свертыванием миссионерской деятельности и все большей ориентированностью церковной жизни на духовное окормление русских соотечественников-беженцев, обратилось в 1934 году в митрополиту Московскому Сергию с просьбой о принятии в юрисдикцию Московского Патриархата. Китайские власти, руководствуясь соображениями националистического порядка, поддержали это требование и в принципе намерены были передать церковное имущество китайскому духовенсту. Быстрый положительный ответ из Москвы дал возможность протоиерею Сергию заявить о неканоничности «бывшей русской Церкви». Начальнику миссии, владыке Виктору (Святину) в силу своего высокого сана и авторитета удалось убедить власти в своей правоте, однако попытка раскола выявила определенное разномыслие по вопросу церковной юрисдикции.
Известно, что к 1935 г. и владыка Нестор, и владыка Виктор готовы были к принятию юрисдикции Московского Патриархата при определенных благоприятных обстоятельствах.
Вторая половина 30-х годов, ознаменовавшаяся усилением политического влияния Японии (создание Империи Маньчжоу Го и последующая оккупация Северного Китая) ослабили остроту юрис-дикционных споров, однако создали почву для того, чтобы имевшее место разномыслия проявилось по-новому. Требования властей Маньчжоу Го о поклонении богине Аматерасу привели к конфликту между архиепископом Камчатским Нестором (Анисимовым) и харбинскими архиереями, занимавшими жесткую позицию, декларировавшую недопустимость поклонений. Под давлением властей харбинские архиереи пошли на компромиссное соглашение, которое владыка Нестор, первоначально занимавший более умеренную позицию, подписать отказался. Вопрос был снят с падением режима Маньчжоу Го и приходом советских войск в Харбин, однако имевшее место противостояние подтолкнуло владыку Нестора к тайным переговорам с Москвой о воссоединении с Московским Патриархатом.
Воссоединение Харбинской епархии прошло в 1945 г. на фоне политических событий, в частности, прихода советских войск на Северо-Восток Китая. Нельзя, однако, считать что политические мотивы имели решающее значение в выборе китайских архиереев. Он в принципе основывался на канонических нормах, однако был продиктован и патриотизмом.
Отметим, что юристконсульт Пекинской Миссии шанхайский епископ Иоанн (Максимович) 31 июля 1945 года рекомендовал своему правящему архиерею архиепископу Виктору (Святину) принять юрисдикцию Московского Патриарха, мотивируя свой взгляд тем, что связь с Москвой восстановлена, а условий для независимости Пекинской епархии нет. Владыка Иоанн рекомендовал возносить имя Святейшего Патриарха Алексия за богослужениями во всех храмах Пекинской епархии еще до получения ответа из Москвы, однако сохранял и возношение имени Председателя Заграничного Синода владыки Анастасия.
Политические события последующего времени, опять же, стали причиной нового раскола — уже в Шанхае. Владыка Иоанн (Максимович) принял решение не прерывать отношений с Зарубежным Синодом. Основанием тому послужило давление советских дипломатов, настаивавших на необходимости принятия вместе с юрисдикцией Московского Патриархата и гражданства СССР. Для владыки Иоанна обладание советским паспортом вовсе не было выражением патриотизма. Более того, патриотизм вообще нельзя рассматривать как ценность выходящую за рамки временного земного бытия — само Евангелие и церковная истрия свидетельствуют о том, что патриотизм не является абсолютной ценностью перед лицом Правды Божией. Владыка Иоанн выдвигал в качестве непреложного условия для принятия юрисдикции Московского Патриархата невмешательство светских властей в церковные дела. К сожалению, советские власти создали такие идеологические условия, при которых многие эмигранты в Китае не сочли возможным подчиниться законной церковной власти. Можно говорить о канонической уязвимости такой позиции с точки зрения безусловного приоритета вечных ценностей над временными, но очевидно то, что политическое вмешательство в церковную жизнь спровоцировало новый раскол. В пределах Китая он сохранялся до начала 1949 года — юг Китая, находившийся до этого времени под властью гоминьдановского правительства в Нанкине, в церковном отношении был подчинен архиепископу Иоанну Шанхайскому, которого Зарубежный Синод назначил и Начальником
Русской Духовной Миссии в Китае с пребыванием в Шанхае. На севере же Китая, в Пекине, церковное управление было сосредоточено в руках архиепископа Виктора (Святина), также Начальника Русской Духовной Миссии, но в Пекине. С отъездом владыки Иоанна из Шанхая и с объединением страны, а также с образованием КНР церковный раскол был изжит. Интересен, однако, пример того, как один из храмов в течение года (в Циндао) одновременно использовался сторонниками обеих юрисдикции. Подобное положение дел имело место и в Гонконге, где настоятель Петропавловского прихода признавал юрисдикцию Московской церковной власти, а прихожане относили себя в большей степени к ведению Зарубежного Синода.
С образованием КНР Русская Православная Церковь была поставлена перед необходимостью решать вопрос о создании Китайской Православной Церкви, однако этот вопрос не является темой настоящего доклада.
Трагедией Русской Православной Церкви можно считать раскол, спровоцированный политическими причинами. Раскол этот, имевший место и в Восточной Азии, по нашему мнению, невозможно оправдать с точки зрения церковных канонов. Современная политическая ситуация создает все предпосылки для его уврачевания.
Безусловной исторической заслугой РПЦЗ в Восточной Азии следует признать сохранение уклада церковной жизни и благочестия среди русской эмиграции, строительство десятков храмов в Китае. Однако бесспорной слабостью стала и определенная национальная ограниченность, существенно затормозившая дело проповеди Евангелия среди народа Китая. В результате исход русской эмиграции создал все условия для почти полного уничтожения Православия в Китае в годы «культурной революции».
Попытки содействовать возрождению церковной жизни в Китае сегодня не должны быть расшатаны юрисдикционным противостоянием, которое особенно дико выглядит в Китае.
Священник Дионисий Поздняев
