Я недавно вернулся с Дальнего Востока — может быть, благодаря этой поездке Патриарха и телевидение что-то показало, и общество наше узнало об очень опасных диспропорциях, которые существуют на Дальнем Востоке. Нам, конечно, еще предстоит изучить этот феномен: почему получилось так, что количество протестантских и сектантских приходов там больше, чем православных? Почему наши дальневосточные города застроены фундаментальными сооружениями, в которых собираются представители этих организаций? Как так получилось? Но, к каким бы выводам мы ни пришли, мы должны признать здесь нашу вину.

После Спасительной жизни, Крестной смерти и Воскресения Господа нашего Иисуса Христа, положившего начало времени Нового Завета, задача распространения нового евангельского благовестия легла на плечи ближайших учеников Спасителя – апостолов. Евангельское благовестие было предназначено для всех людей и народов, независимость от их национальных особенностей: «нет ни Эллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос (Кол. 3, 11)». Однако эти национальные свойства каждого народа обусловили различный характер апостольской миссии. Если наиболее известным апостолом, принесшим евангельское благовестие языческим народам, был апостол Павел, то христианская проповедь в иудейской среде связывается, прежде всего, с именем апостола Иакова, брата Господня. Во многом благодаря деятельности ап. Иакова, до самой своей мученической смерти возглавлявшего Иерусалимскую Церковь, большое количество иудеев преодолело фарисейскую косность и уверовало в пришедшего в мир Божественного Мессию.

Церковь жива! Разменявшая третье тысячелетие своей земной истории, Церковь, рождающая таких светильников, — жива! Если мы знаем святых, подобных Иоанну Шанхайскому, то сомнение в благодати Святого Духа, которой напитано Тело церковное, — смертный грех. Нам есть откуда черпать мудрость, у нас есть источники, в которых можно омыться и очиститься. Мы можем быть светлы и сильны, терпеливы и радостны, каждый — в свою меру. Идеал православного монашества — с уединённой молитвой и безмолвием — мало понятен западному миру. Практичная Европа и расчётливая Америка даже святость хотят измерять в категориях «общественной пользы»...

Русская церковная история начала ХХ века – один из самых интересных отрезков в истории Русской Церкви. Этот период времени ознаменовался движением за реформы, в ходе которых Церковь стремилась воссоздать каноническую соборную структуру, поврежденную в результате вмешательства государственной власти, предложить проекты усовершенствований в церковной жизни, которые в начале ХХ века воспринимались, как назревшие, неотложные. Революция и последующая катастрофа, пережитая Россией, не позволили тогда этим дискуссиям завершиться. Размышления духовенства того времени о насущных проблемах и необходимых преобразованиях оформлены в виде «Отзывов епархиальных архиереев», изучение которых помогут в решении сегодняшних проблем.

Высокопреосвященный Иннокентий как миссионер, как устроитель нескольких новых епархий и, наконец, как человек, без сомнения, принадлежал к числу замечательнейших иерархов Русской Церкви. Отличительной чертой в характере высокопреосвященного Иннокентия была его неустанная деятельность, доходившая, можно сказать, до страсти к труду. Для него жить значило трудиться. Любил высокопреосвященный Иннокентий и умственный труд, доказательством этого служат его печатные труды. Но его чисто практический ум чуждался научных отвлеченностей, а больше склонялся к области прикладных знаний. В этой области он не упускал ни одного случая обогатить свой ум сведениями, особенно любил беседовать с моряками, как людьми более образованными, много видевшими и испытавшими.